Мир книги                                                        
Меню сайта
Категории раздела
Мои файлы [13]
Наш опрос
Какие книги вы предпочтете читать в будущем?
Всего ответов: 38
Форма входа
Главная » Файлы » Мои файлы

Геннадий Антюфеев "Чужаки" (рассказ) ЧАСТЬ I
21.05.2012, 10:03
Геннадий Антюфеев "Чужаки" (рассказ)
ЧАСТЬ I

Чужаки

Рассказ.

(ЧАСТЬ ПЕРВАЯ)

ЧАСТЬ I 

ЧАСТЬ II

ЧАСТЬ III

ЧАСТЬ IV

ЧАСТЬ V


Свернув  с  пыльной  сельской  дороги, синяя  «девятка»  тормознула, качнув  капотом, остановилась  у  тропинки, что  вела  к  подвесному  мосту  через  речку... Шофёр, Александр  Бакаев, открыл  салон, но  не  вышел. Продолжал  сидеть, не  спеша  ступить  на  разогретую  палящим  солнцем  придонскую  землю. Ленивый  ветерок  вильнул  во  внутрь  машины, не  прихватив  с  собой  прохлады, и  нехотя  вытянулся  в  противоположную  дверь  с  приспущенным  стеклом. Александр  упёрся  подбородком  в  руль, прищурился, всматриваясь  в  небольшой  гурт  домов, что  прятался  на  том  берегу  за  причудливым  узором  садов. Знал, в  большинстве  своём  те  сады  состояли  из  разнопородных  грушин. Томный  запах  «дулей»  всплыл  из  детства  и  заставил  сердце  щемяще  ёкнуть… Сколько  раз, мельтеша  босыми  пятками, бежал  к  речной  глади  и  прихватывал  с  собою  вкуснющие  плоды. Заворачивал  нижний  край  майки, спешно  кидал  туда  черномяски, баргамотины  и  прытко  скакал  к  мосточку. Садился  на  тёплые  его  доски, окунал  ноги  в  воду  и  вонзал  в  груши  белозубье… Съев  парочку, остальные  швырял  на  середину  простора  речушки  и  с  гиканьем  прыгал  вслед  за  ними. Плыл  в  водной  толще, переворачивался  на  спину, наблюдал  просвечивающуюся  солнечную  глазунью, выискивал  взглядом  тёмные  пятна – подарки  деревьев. Старался  поднырнуть  так, чтобы  сходу  ухватить  один  из  них  ртом. Если  маневр удавался, радость  вопила  при  выныривании  громким  криком, нет – не очень  и  огорчался: руками  возьму. Медленно  плыл, жевал  грушу, слушал  камышовый  шорох, гаданье  кукушки  да  упрямое  лягушиное  «Ир-ра, Ир-ра…»

- Нету  тут  никакой  Иры, я  один, - возражал  квакушке  и  плыл, и  жевал…

Воспоминание, прилетевшее  из  тенистых  садов, сладко  звало  шагнуть  на  подвесной  мост  и  соприкоснуться  с  до  боли  родной  сторонушкой, которая  кротко  взирало  на  степь  и  на  крутой  речной  вираж, в  котором, собственно,  и  прокатилось  его  детство… Детство  ли  кликало, знакомый  пейзаж  или  тени  предков – разве  поймёшь? Магнитом  прямо  тянуло  к  подворью, где  скрипел  ручкой  колодец, где  пестрели  бархотки, мальвы, ирисы, георгины… Тянуло  и  одновременно  что-то  удерживало. Предвкушение  созерцания  отчего  дома  разбавилось  неясной  тревогой. С  чего  вдруг  та  вползла  в  душу, что  является  причиной? Неужто  боится, что  взрослое  восприятие  мира  в  корне  будет  разниться  с  детским  наивом  и  оттого  покажется  просто  смешным? Или  есть  нечто  другое, ещё  неведомое  и  именно  это  страшит? Не  мог  понять, разобрать  переплетение  чувств  и  ощущений, то  отступавших, то  вновь  опутывавших  с  головы  до  ног… Развернулся  на  сиденье  и  опустил  ступни  в  почти  сгоревшую  от  солнечного  палива  траву. Взор, оттолкнувшись  от  береговых  кромок, заскользил  к  горизонту, к  небу, к  облакам, что  светлыми  мазками  разбавляли  синеву… В  синеве  сновали  сноровистые  ласточки, выше  их  кружил  коршун, а  ещё  выше  невидимый  самолёт  чертил  светлую  линию  собственного  маршрута… Глубоко  втянув  в  ноздри  раскалённый  воздух, вытолкнул  тело  из  автомобиля, хлопнул  дверью, шагнул  на  тропинку. На  мосту  усмехнулся: отвык  ходить  по  подвешенным  доскам. Невольно  протянул  руку  к  тросу: страховался. А  ведь, бывало, проносился  здесь  и  ничуть  не  думал  о  какой-либо  страховке. Вышагав  до  середины, остановился, облокотил  ограждение. Внизу  тенилось  отражение, в  прозрачной  воде  под  течением  причудливо  шевелились  водоросли, среди  них  суетились  краснопёрки. Из-за  кусточков  куги  выскользнули  три  голавля, темнея  спинками. Каждый – примерно  в  полруки. Удочку  сюда… Краснопёрок  точно  надёргал, а  вот  шугливые  голавли  стремительно  разлетелись  бы  в  разные  стороны. Впрочем, в  свою  бытность  и  эти  рыбы  радовали, попадая  на  крючок. Многое  что  радовало, да  зачастую  просто  не  понимал  дарованного  счастья  жизни  в  хуторском  приволье  среди  простых, лишённых  корысти  и  злых  помыслов  казаков  и  казачек. Открытые  степные  просторы, очевидно, сделали  открытыми  сердца  людей, жившими  без  утайки  от  соседей. Даже  не  отгораживались, как  следует. Ставили  редкий  штакетник, проволоку  натягивали  или  вовсе  лишь  невысоким  земляным  валом  отмечали  межу  владений. На  сторону  улиц, правда, редко  выставляли  столбики  с  проволокой, поскольку  та  не  спасала  от  бестолковой  скотины. Ей  всё  едино, что  жевать: траву  ли  в  поле  иль  всходы  на  клетке. Вот  и  городили  горбылём, тем  же  штакетником, плетнём. Во  времена  его  детства  из  плетня  гондобили  не  только  ограды, но  и  летние  кухни, катухи, амбары. На  входах  ни  у  кого  не  висели  замки, бечёвочное  или  ременное  кольцо  набрасывалось  на  столбец  с  калиткой. Поднимай   и  входи. Подойдёшь, случалось, к  ступенькам, глянешь, а  в  дверном  пробое  былинка  торчит. Нет, значит, никого  в  курене. Крутнёшься  на  зады, на  огород, шумнёшь  хозяев. Не  отзовётся  никто – поворачивай  со  двора. Припомнилось, как-то  бабуля  послала  к  Череньковым  за  какой-то  надобностью. Он, всегда  радый  быть  на  подхвате  у  неё, метнулся  к  соседскому  подворью. Дверь  дома  подпирала  мотыжка (могла  быть  лопата  или  веник), означало  данное  подпирание  то  же, что  и  былинка. Может, в  кухне  обедают. Направился  туда. Ступив  на  холодок  земляного  пола, посыпанного  жёлтым  песком, остановился, привыкая  к  кухонному  сумраку (небольшое  окно  служило  единственным  источником  дневного  света), ощутил  приятную  свежесть, царившую  внутри, осмотрелся. На  загнетке  русской  печи  грелся  чугунок, на  столе – огромная  сковорода. В  сковороде  красовались  жёлто-румяные  пирожки, в  пол-литровой  банке  умостились  деревянные  расписные  ложки  вперемешку  с  алюминиевыми, под  банкой  прилабунилась  круглая, по  виду  напоминавшая  шляпу, маслёнка, приспособленная  под  соль. Две  табуретки, скамья, на  которой  лежало  брошенное  явно  в  спешке  полотенечко… Видимо, семья  действительно  собиралась  есть, да  что-то  срочное  сорвало  её  с  мест. В  воздухе  витал  запах  не  только  выпечки, но  и  варёного  мяса (в  чугунке, наверное, жирнились  щи). Уют, исходивший  от  приготовленного  хозяйкой, от  занавесочек, что  висели над  печкой  и  у  окошка, от  пучков  укропа  и  какой-то  степной  зелени  в  дальнем  углу, от  прикреплённого  по  правую  сторону  входа  на  стенке  плаката, где  пестрел  букет, отпустил  не  сразу. Помлел  ещё  чуточку  и  воротился  на  солнцепёк… Почему  припомнился  тот  случай? Ведь  многократно  бегал  и  к  Череньковым, и  к  Бузиным, и  к  Стариковым, а  вот  почему-то  сейчас  из  памяти  детства  всплыла  эта  картинка.

Взглянул  вниз  и  повёл  взор  вверх  по  течению. Слева, под  обрывом, серебрились  хворостовые  заросли  и  перемигивались  тополя. Справа, на  пологом  берегу, белел  песок, нехотя  уступавший  завоёванное  пространство  полыни, чабору, шалфею  и  прочим  травам  и  цветам, удаляясь  от  каймы  воды. За  поворотом  речка  пузыристо  расширялась  так  называемым  озером. По  левую  руку  «озеро»  красил  заросший  островок, что  соединялся  с  берегом  широкими  швеллерами. Такие  же  железяки  лежали  и  на  другой, мелкопесчаной  стороне, упираясь  в  крутояр  с  вырытыми  ступеньками. Любили  мальцы  купаться  в  том  месте: и  глубина  холодная, и  тёплая  отмель  под  боком. Накупавшись  до  посинения  губ, до  цокота  зубов – бежали  на  прогретую  мелкоту, а  то  и  на  швеллер. На  него  невозможно  просто  так  припузиться – горячущий! Прежде, чем  понежиться, непременно  водой  окатывали  и  уж  после  ложились,  подставляли  солнышку  худенькие  спины  и  плечи. Согревались, бежали  вновь  к  речным  гребешкам, резвились, хохотали, толкались, прыгали  самостоятельно  и  группой  на  одной  ноге, переплывали  «озеро»  вдоль  и  поперёк. Иные  пытались  под  водой  преодолеть его. Не  всем  удавалось  и  ширину  покорить. Правда, находились  те, кто  длину  осиливал. Но  то  были  крепкие  парни  или  терпеливые  взрослые  казаки. Герои. Свидетели  редких  подвигов  тихонько  толкали  друзей  в  бок  и  шептали:  «Вон  энтот, в  бумажной  пилотке, вчера  от  края  до  края  нырял. Зашёл  по  коленки  в  воду  и  вынырнул  по  коленки». «Ничо  себе!», - восхищался  оголец, втайне  мечтая: вырастит – непременно  проделает  такой  трюк…


Категория: Мои файлы | Добавил: Библиоман
Просмотров: 739 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Поиск
Друзья сайта
  • Сайт города Суровикино
  • Волгоградская Областная библиотека
  • Суровикинский вестник
  • Сайт МОУ СОШ №1
  • Сайт МОУ СОШ №2
  • Сайт МОУ СОШ №3









  • Copyright MyCorp © 2024 Конструктор сайтов - uCoz